Исчезающая метка. Нгуен

Исчезающая метка. Нгуен
    - Алоша, - голос на том конце провода был мягким и в то же время холодным, - твой перевозчик в ориентировке, Алоша. Машину хотят на полный досмотр, но я договорился: пока оставят в покое, до следующей смены. Но надо что-то срочно решать. Пусть перевозчик твой решает, хорошо? И останови остальные 11 машин - пусть к нашим не ходят - в нейтралке пусть стоят.
    Это звонил в час ночи Нгуен, Николай, он же Коля - мой клиент вьетнамец. 
    Мы познакомились с ним в Выборге при очень странных обстоятельствах - он просто позвонил и сказал «Ты в ресторане Башня? Я скоро буду. Удели пять минут». Как он узнал? Я до сих пор не знаю. Мы сидели на самом верхнем этаже большой компанией и, как всегда, под водку и селёдку вели оживлённый разговор о делах наших скорбных. В ресторан он заходить отказался и я спустился на парковку. Чёрный джип и человек весь в чёрном ждали меня внизу. Он любил чёрный цвет - то ли косил под Якудзу, то ли под Триаду. Это было понятно. Но я до сих пор не могу понять ту мистику, которая была связана с этим человеком всё непродолжительное время нашей работы. Он задал только один вопрос - «ты стенку делать умеешь?». Услышав положительный ответ, он ответил: «Я тебе наберу дня через два - жди груз, он будет для компании «Центр». На весь разговор ушло 3 минуты. Потом сел в машину и, прощаясь, сказал - «Поеду я спать - весь день за рулём, из Москвы ехал к тебе на встречу, не останавливаясь». По лицу его гуляла странная улыбка. У Джоконды украл, подумал я мимолётом. Вернувшись к своим, почти сразу забыл об этой встрече - встреч таких в моей практике было много, но почти всегда они оканчивались ничем - встретились, поговорили, разошлись и друг-друга забыли. 
    Так мы и познакомились. А через три дня я получил релиз на 25 контейнеров для компании Центр. Позже я узнал, что схему «стенка» именно он и разработал, или, по крайней мере, имел прямое отношение к её разработке. Произошло это сразу после отмены «сетки». «Стенка» означала лишь то, что последние 2-3 ряда в машине грузились товаром прикрытия, что и образовывало стенку. А документы заполнялись особым образом, без конкретного описания товара - доходило до того, что указывали только брэнд и модель - набор букв и цифр. Рентгенов тогда не было, а к оформлению документов финны относились без особого трепета. Это сейчас я уже понимаю, что для них русская таможня была в те дни полной загадкой и они даже не догадывались почему, например, факсы у русских назывались «телефонами с функцией принтера»… А после стенки был «микс», «перекол», «обрез», … Но это уже другая тема, для следующих глав. Пока же мы находились во временах отмены «сетки Ванина» и многие игроки усиленно искали закрывашки на свои машины по «новым правилам». А правила были просты - с границы должна быть правильная электронка. При этом саму границу брать в долю никто не хотел, деньги должны были максимально оставаться в Москве. Граница же жадничала, не всегда подчинялась Москве и вообще вела себя нагло и независимо. Поэтому начали появляться «схемы» минимизирующие роль Северо-Западных соплеменников.
    Я вылез из кресла и выключил телевизор. Главная проблема с Колиными машинами заключалась в том, что мобильный телефон был только у одного водителя и деньги там давно закончились. Дозвониться не получится. Поэтому, выпив кофе, я взял ключи от машины, список машин и вышел из дома. До границы было менее часа езды. По дороге я позвонил Назиру - хозяину этих 12 машин. 
    - Дарагой, - ответил мне Назир со своей азербайджанской сладостью в голосе - нет меня в ориентировке, мамой клянусь. Сегодня много машин прошло границу - всё хорошо, слющай. Разводят тебя, мой дорогой, перепроверь по своим каналам. Чист я…
    Назир держал самый большой парк 170-ок в Питере и нанимал только своих соплеменников на работу. Цимис его положения заключался в том, что машины были старые, купленные по частям в Бельгии и Голландии и переделанные русскими мастерами на арендованной овощной базе - копейки даже по сравнению с платежами на таможню. Ветхие и кривые - я всегда побаивался при загрузке, что погрузчик провалится сквозь пол, я тент окажется с рваной крышей - ремонт тента занимал более дня, это при условии, что таможня не находила больше дырок. Иногда машины стояли у нас по неделе - выполняя челночные движения между сервисом и таможней. Водители по-русски, тем более по-английски не говорили и имели азербайджанское гражданство - общались с ними через питерских секретарей. Но в этом была и своя прелесть: при малейшем кипише машины бросались, водилкины уезжали к себе на Родину, а дело по контрабасу покрывалось висяком - ни свидетелей, ни транспортной компании. Это прекрасно понимали и клиенты, и брокеры, да и силовики. За что Назира все и любили и втайне надеялись не оказаться теми последними лохами, которые будут плакать потом у этого разбитого корыта. Что у вас в дипломате, товарищ таможенник? Дело о контрабанде. А почему булькает? Так не раскрыто ещё…
    Крутя руль, я понимал, что ситуация патовая - никогда я не найду правды по этой ориентировке. Даже звонить своим на границу не было смысла - ориентировок там всегда целая кипа, никто в них копаться особо не будет. Есть ли такая ориентировка действительно или нет, узнать будет сложно, но даже если и узнать - сделать с этой информацией всё равно ничего нельзя: ни отменить, ни уничтожить сам не смогу. Границу делал Нгуен. Разводит он меня или разводят его самого на бабки, или ориентировка действительно была, оставалось лишь гадать - никто мне ничего толком не скажет, таков закон этого рынка. Оставалась надежда, что отбивка по какой-нибудь машине Назира просто не дошла вовремя в таможню - бардак там был в те времена знатный. И я решил сыграть на наглости: позвонить Нгуену в 10 утра и сказать, что ориентировку сняли - пусть поторопит там всех своих проплаченных таможенников - не ждать же телефонограммы сутки напролёт…
    Очередь начиналась за 5 км от «Бабушки». Я проехал до финской ёлки, чтобы начать тормозить машины с того конца, не упустив, по возможности, ни  одной. Схема отработанная: все, кто в уже ёлке, должны были просто завесить шторки и притвориться спящими. А те, что в колейке отправлялись к «Шайбе» в порядке очереди. Общий сбор трубил я на 10 утра, в расчёте на то, что вопрос как раз должен был виртуально решиться к этому времени и я сразу дам отмашку водилкиным двигать дальше. По крайней мере я так надеялся. Всё усложнялось только финской таможней, которая в последнее время особенно рьяно выискивала машины, дожидающиеся своего окна сутками. То ли русские коллеги их об этом попросили, то ли местные жители были недовольны очередями, но теперь было строго - сутки на выезд с момента затамаживания в Котке или Хамина и баста. Нарушителей лишают виз….
    Рассвет я встретил в машине. До 10 оставалось совсем ничего. Неподалёку курили 10 водителей, 11-го остановили по рации в нейтралке. Курили нервно - срок их выезда был на гране нервного срыва…
    Алексей ЕМЕЛИЧЕВ
    Котка, 05.02.2014

Главы из книги «Исчезающая метка», продолжение следует
Все действующие лица, как и сам сюжет есть плод буйного воображения Емеличева